IN MEMORIA - В ПАМЯТИ

Michela Modolo – pittrice di “professione” – è volontaria del Comitato Cernobyl di Creazzo (Vi), di cui per molti anni è stata responsabile. Nell’ambito dei progetti di solidarietà in favore dei bambini di Cernobyl, ha effettuato diversi viaggi nei territori contaminati.

Микела Модоло – художница «по профессии» – волонтёрка «Комитета Чернобыля» города Креаццо (Виченцский район), руководителем которого она была много лет. В рамках гуманитарных проектов для детей Чернобыля, участвовала в разных поездках по заражённым территориям.

 

Микела у ЧАЭС - Michela alla Centrale di Cernobyl (foto: S.F.)

IN MEMORIA

Un caldo vento secco solleva la terra polverosa e porta l’odore acre della bruciatura dei campi. La milizia, con estenuante lentezza, controlla i documenti, infine alza la sbarra e il furgone riparte masticando poche centinaia di metri tra buche, sterpi e rami che intralciano la strada. È la “zona morta”, un territorio evacuato nel 1986 per l’alta concentrazione di radioattività. Poche isbe allineate, dalle imposte un tempo ornate da pazienti intagli, ora vuote. Le folate di vento ne violano gli usci, s’intrufolano ovunque, spazzando i resti di quello che rimane tra i tizzoni anneriti dei camini e le bocche fredde delle stufe. Un intercalare di spazi abbandonati e altri dove si percepiscono segni di vita: un pigolio, un cane che abbaia, qualche panno steso. «Che venite a fare qui?» Dietro uno steccato malridotto, un volto scavato e dolcissimo, raccolto da un fazzoletto, sorride e narra di come fosse grazioso il suo villaggio. Intanto gli occhi si perdono lontano verso quella terra che non riescono più a riconoscere. I cartelli “pericolo radiazione” sono divelti. La natura, in un groviglio contorto s’impadronisce di ciò che resta. Sul balcone di una piccola isba, aggredita da tanti inverni, una scritta: “casetta cara aspettaci”. Esili e immacolati i fusti delle betulle e tra questi le croci abbracciate da stole che si muovono dolcemente come in una malinconica ninna-nanna. Il figlio di Ksenija riposa qui dopo aver lavorato sul tetto del reattore. Quel giorno la madre volle farci vedere quanto era bello suo figlio e come in breve tempo la leucemia lo avesse devastato. Il sole pesa già sul basso orizzonte. Nell’ultima casa la porta è spalancata. Sorretto da stampelle il vecchio Vlad aspetta e racconta: «Ho avuto tante medaglie e onori, in guerra sono stato coraggioso e leale, ma qui muoio ogni giorno». L’aria ormai cupa non fa trasparire alcuna luce dalle case rimaste, solo un tramonto rubino allunga le ombre dei passi. Anche il vento si è messo a tacere. Ma io sento le voci, i giochi, il rumore dei carri e la fisarmonica di Vlad, quello che era prima. Ritornano le parole dei bambini: «Il mio paese è bello con foreste, laghi e uccelli grandi come le cicogne, porta bene avere il loro nido sul tetto di casa. Ora il villaggio non c’è più». Era giovedì, tutto come sempre tranne quella vaga notizia sulla centrale. Poi lo Stato aveva mandato uomini vestiti come astronauti con l’ordine di evacuare la zona: «Non portate niente con voi, la casa è contaminata, la terra avvelenata». I bambini piangevano, i vecchi si stringevano alle umili piante degli orti, i gatti e i cani seguivano fino allo spasimo le corriere che svuotavano il villaggio. Ormai il buio avvolge le forme intricate del bosco e dei ruderi, ma verso il cielo viola s’alza una fievole scia di fumo.

Vita vicino a Cernobyl.

Michela Modolo

Bielorussia, aprile 2008

В ПАМЯТИ

Тёплый сухой ветер поднимает запылённую землю и приносит едкий запах жжёных полей. Милиция с изнуряющей медлительностью проверяет документы, наконец поднимает шлагбаум, и микроавтобус трогается, проезжая с трудом несколько сотен метров среди ям, сухих кустарников и веток, препятствующих дороге. Это – “мёртвая зона”, территория, которая была эвакуирована в 1986 году из-за высокой плотности радиации. Некоторые избы в ряду, со ставнями, когда-то украшенными резьбой кропотливой работы, сейчас пустые. Порывы ветра нарушают двери, проникают повсюду, подметая остатки того, что осталось среди почерневших головешек каминов и холодных устьев печек. Чередование заброшенных пространств и других, где ощущаются признаки жизни: чей-то писк, лай собаки, развешенное бельё. «Зачем сюда приехали?» За запущенным забором ввалившееся и очень нежное лицо, замотанное платком, улыбается и рассказывает о том, как была хороша эта деревня. Между тем глаза смотрят далеко, теряясь, к той родной земле, которую уже не могут узнать. Вывески с надписью «Радиационная опасность» повалены. Природа скрученным клубком присваивает всё, что осталось вокруг. На балконе маленькой избы, на которую набросались много зим, надпись: “Родной домик, жди нас”. Тонкие и непорочные стоят стволы берёз, и среди них кресты, обхваченные туниками, плавно двигающимися словно в тоскливой колыбельной. Здесь покоится сын Ксении после работы на крыше реактора. В тот день мать захотела нам показать, насколько был красив её сын, и как в короткий срок лейкемия опустошила его. Солнце уже ложится на низкий горизонт. В последнем домике дверь распахнута. Опираясь на костыли, старый Влад ожидает и рассказывает: «Я получил много медалей и наград, во время войны я был мужественным и честным, а здесь я умираю с каждым днём». Темноватый вечерний воздух уже не пропускает свет с оставленных домов, только рубиновый закат растягивает тени шагов. Даже ветер замолк. Но я слышу голоса, игры, шум телег и баян Влада, всё, что было раньше. Снова возвращаются детские слова: «Моя страна красивая, с её лесами, озёрами и большими птицами, аистами, которые приносят счастье, если совьют гнездо на крыше твоего дома. Сейчас деревни больше нет». Был четверг, всё было как всегда, кроме той неясней вести о АЭС. А потом Государство отправило людей, одетых как космонавты, с командой эвакуировать всю зону: «Ничего не берите с собой, дом заражённый, земля отравленная». Дети плакали, старики прижимались к скромным растениям огородов, кошки и собаки бегали до изнеможения за автобусами, опустошавшими деревню. Сумерки уже охватили запутанные формы леса и развалин, а к небу поднимается, фиолетовая, слабая струя дыма.

Жизнь рядом с Чернобылем.

Микела Модоло

Беларусь, апрель 2008 года